Форум » АРХИВ ОТЫГРЫШЕЙ » пятница 13 или лагерь интернов; Alt - [ОСТАНОВЛЕН] » Ответить
пятница 13 или лагерь интернов; Alt - [ОСТАНОВЛЕН]
Cosmos Arnsworth: Глеб Романенко [Cosmos Arnsworth] Семен Лобанов [Alexander Harper] участники: Cosmos Arnsworth & Alexander Harper фандом: Интерны слоган: «Обмен опытом - жуткое приключение!» дата: середина июля 2011 саундтрек: ком энд гет ит на-на-на на-на-на место действия: медицинский лагерь где-то под Новосибирском; бунгало Романенко и Лобанова. аннотация: Доктор Быков отправил своих непутевых интернов в медицинский лагерь Все это было придумано для обмена опытом со специалистами из других стран. Но грозный наставник, наверное, решил доказать Лобанову и Романенко, что они две безмозглые инфузории раздутые самомнением. А каким образом он доказал это? Читайте и смотрите.. [quote]Клинические идиоты должны держаться группами! По одному вы пропадете.(с) Быков[/quote]
Ответов - 9
Alexander Harper: Быков, сука! - в который раз проговорил Семен сквозь зубы эту фразу и от досады ударил по шишке, которая лежала под ногами. По-идеи, интерн Лобанов сейчас должен лежать на диване с баночкой пива и есть какую-нибудь рыбу в жестянке, пока Романенко водит своих дам сердца по всяким клубам или ресторанам. Но, нет… «добрый» доктор Быков, решил, что он самый умный и именно он покажет, где находятся мозги двух друзей: Лобанова и Романенко. Как он сказал в своей напутствующей речи, когда вручал им документы: Вы, две инфузории туфельки, должны доказать мне, что не со всем потеряны для общества! Вот Вам билеты и документы, отправляйтесь прямиком в Новосибирск и обменивайтесь своим бо-о-о-ольшим опытом! На словах о том, что они оба свободны, Семен не снес чуть дверь, которая вела в ординаторскую. Вот и сейчас всё было точно так же, когда он подошел к двери бунгало, то тоже чуть её не снес к чертям собачьим. - Шпрехейн зе дойчь, зе дойчь… Да нихрена я не шпрехаю, дебил ты немецкий! – с горестью в голосе проговорил Лобанов и с шумом упал на свою кровать.
Cosmos Arnsworth: внешний вид; — Кровать не сломай, — медленно пропел Романенко, вихрем влетевшему в бунгало, Лобанову. Как же Глеб понимал своего друга. Только, в отличие от него, старался сохранять спокойствие, растворяясь в очередной сигарете, которую скуривал одну за другой. Он сидел мирно на своей кровати в уютном бунгало и, склонившись над пепельницей, которую поставил на пол, стряхивал туда пепел. С тех пор, как Быков отправил этих двоих на веселые каникулы в «летний лагерь» Новосибирска, прошло от силы два дня, а Романенко казалось, что и вовсе неделя, а то и две. Когда Андрей Евгеньевич объявил о путевке в медицинский городок, Глеб подумал о том, что будет весело; наверняка, там будут симпатичные медсестры с которыми можно отрываться всю ночь. Но стоило перекатить чемодан на территорию лагеря, как взору интерну открылась совсем не молодежная компания. Да, были девушки, но они будто бы на одно лицо с парнями-батанами; волосы постоянно в конский хвост, очки, как у черепахи Тортиллы. Нет, определенно не сексуально как-то. Но сбежать отсюда было уже невозможно. Второй день ада проходил скудно, но поведать об этом, не было сил, особенно когда Лобанов просто дрожит о том, чтобы всем рассказать свою проблему. Надо было его успокоить. Со слегка укуренным видом, Глеб медленно повернулся на кровати и уже был лицом к Семену. — Сёма, тебе немец что ли достался? И тут Романенко старался не прыснуть со смеху и не опошлить горе друга.
Alexander Harper: На слова Романенко, Семен лишь усмехнулся и, закинув руки за голову, стал сверлить потолок своим взглядом. Он лежал и думал, за что ему такое счастье? Если Глеб ехал сюда в полном одушевлении и в хорошем настроение, то Сене это вообще ни как не нравилось. Во-первых, лагерь! Он что маленький мальчик, чтобы по лагерям раскатывать; хоть и лагерь с повышением квалификации. Во-вторых, он не ботаник. В-третьих, он терпеть не мог комаров, которые здесь были в избытки, и даже дымокур от сигарет не особо-то спасал. Ну и, в-четвертых, здесь была полная беда с телевизором, точнее он здесь был, но как подставка для чего-либо. Это был второй день. Всего лишь второй день, а Лобанов уже продумывал план побега и то, как можно пробить в заборе дырку, чтобы её никто не заметил, как и не заметил его отсутствия. Здесь даже девушек-то красивых не было, хотя Сеня в полном слове верен… своей психичке и жене. На слова Романыча, Лобанов резко сел на своей кровати, понимая что друг хотел всё опошлить. – Ну, давай… посмейся над моим горем! Этот же дебил, только и говорит: шпрехейн, да шпрейхен. Я с Филом легче нахожу общий язык, чем с этим… - Лобанов мотнул головой в сторону двери и тут же потянулся за сигаретой. – Дай мне сигарету. А, тебе, Романыч, кто достался?
Cosmos Arnsworth: Романенко держался изо всех сил, но получилось очень плохо. Он уже не знал, над чем смеялся больше, веселило абсолютно все; попытка Лобанова заговорить на немецком языке и то, что ему вообще достался медицинский работник Германии. Свалиться с кровати ему помешал Семен, который тут же потребовал сигарету в знак своего утешения. Глеб прекратил смех и посмотрел на свою пачку. Открыв ее, он увидел одну сигарету и покачал головой. — Не могу, Сень. У самого одна осталась, я теперь не знаю, где тут ларьки. Мне кажется, что мы находимся в Тундре! Убрав пачку в тумбочку подальше от глаз Семена, Романенко тут же погрустнел, когда друг поинтересовался его делами. Конечно, все обстояло тише, чем у Лобанова, но все же. Когда интерн перешагнул через порог отведенного ему кабинета, все что он услышал, так это.. — Bonne journée. Êtes-vous un médecin Romanenko? Un plaisir de vous rencontrer.* Он протянул свою клешню для рукопожатий и Глеб понял, что из всех слов понял только приветствие. Потому и произнес со слегка непонимающим видом, чем отпугнул будущего коллегу: — Бонджур.. Че? Пересказав все произошедшее, парень уже предвкушал того, что за этим последует; Лобанов забудет о своих бедах и переключиться на Романенко, скалясь от смеха во все свои тридцать два зуба. — Можешь ржать сколько тебе угодно. Я вообще не знаю, что за хрень и.. и.. вообще, что с этим делать? Глеб обошел свою кровать и с растерянным видом, присел к Лобанову, чуть ли не хватаясь за голову. — Я кроме, как «Же тем»** и «Же не манж па сис жур»*** ничего не знаю. И то, эти фразы прокатывают только с девушками. Но ему-то я это не могу сказать!! * Добрый день. Вы доктор Романенко? Приятно встретиться. ** Je t'aime (франц.) - Я тебя люблю. *** Je ne mange pas six jours (франц.) - Я не ел шесть дней.
Alexander Harper: - А хочешь сказать, что мы не в Тундре? – усмехнулся Сеня и посмотрел грустными глазами на то, как Романыч убирает пачку сигарет в тумбочку. От всего этого он лишь издал шумный вздох. Если бы здесь был Быков, то он уже лежал бы на полу, скорчившись от смеха и не смог бы ничего внятного про картавить. Ну, или картавил что-то наподобие, что они никчемные врачи и что вместо мозгов у них опилки. И самое главное, что им как дебилам, клиническим (жирное подчеркивание), надо держаться вместе. Быков, сука! – в очередной раз пронеслось в голове у Лобанова, именно в тот момент, когда Романенко пересел на его кровать. От всей истории, что приключилась с Глебом, Лобанов естественно заржал во все свои тридцать два зуба. Хотя его ситуация обстояла не лучшим образом. Если Глеб хоть мог признаться в любви на французском, то Лобанов знал в немецком языке от силы… ничего! И даже английский ему не в помощь, хотя и тут он знал только цифры, да и хай. - А ты признайся ему в любви и скажи, то что ты мне ща сказал, - проговорил Сеня сквозь смех. Но, всё-таки через минуту его лицо обрело серьезные очертания. – Ооо, это еще что. Твой хоть говорит что-то. Романыч, мой постоянно мне говорит: шпрехай, швайне и шнеля. Ладно, хрен с ним, со шпрехом я разобрался. Но, что это за швайне с шенеля, хрен его знает! – Сеня в своей манере поднял указательный палец вверх и вскоре взялся за голову. Вот почему Быков отправил именно их? Вон лучше Варю с Филом. А, то так весь отпуск коту под хвост уходит.
Cosmos Arnsworth: — Нет, Сёма. Нет. Мы в Новой Сибири, мать ее! — чертыхнулся Романенко и, привстав с кровати, затушил бычок о пепельницу, что так покорно продолжала стоять на полу. Расхаживая по комнате, парень запустил руки за спину и пытался смолчать о том, что он понял, каким неприятным словом немец обозвал Лобанова. Вглядываясь в халат друга, Романенко обнаружил на нем алое пятно, больше напоминавшее кровь, но наверняка – это просто томатный сок. Наклонившись к Семену, Глеб оттянул халат Лобанова на себя и рассмотрел ту самую небрежность. — Ты там это.. ну.. случайно не грохнул немца-то своего? — наигранно отстранившись, Романенко приподнял руки вверх, мол, сдаюсь и с испуганным видом, добавил. — Чур, я к этому не причастен. Но серьезный вид пришлось сменить на дикий смех, который предательски подступил к горлу Глеба, и терпеть не было сил. — Ну ты и швайне, Лобанов. Правильно про тебя твой немец говорит, — подставив средний палец и указательный к своей верхней губе, интерн вытянул левую руку, будто бы в приветствии Гитлера. — Приветствую Вас, мой хрюндель Фюрер. Хрю-хрю! И Романенко покатился со смеху прямо на свою кровать. Он уже и позабыл о своем французе о том, что сам натерпелся сполна.
Alexander Harper: - Всё равно, одна хрень, - с горечью махнул рукой Сеня и посмотрел куда-то в окно, где вид был не самый веселый. Лес. Деревья. Ели. Шишки… В общем одним словом: СКУКОТА! Скукотища! А сегодня же матч. ЦСКА со Спартаком играет, а телевизора рядом не оказалось. А, если и есть, то показывает с помехами. Вот она, настоящая цивилизация, мать её за ногу. Издав очередной стон вздоха, Лобанов стал смотреть на своего друга, который ходил взад и вперед с руками за спиной, ну прям как осужденный в тюрьме. Но, ходил он недолго, ведь он тут же стал осматривать халат Семена и оттянул халат на себя. И тем самым указал Лобанову на алое пятно. Семен взял халат в свои руки и стал осматривать это пятно. - Твою ж мать, халат испачкал! Вот чем это теперь отстирать? - сокрушался Семен и вытянул руки он перед собой и потряс ими. Но, тут все его сокрушения просто сошли на нет и он внимательно смотрел на Глеба, который видимо понял, что сказал ему его немец и решил наконец-таки перевести хотя бы слово. - Он что меня свиньей обозвал? Надо было его прибить сразу, сука! А ты чо ржошь? – он посмотрел на Глеба, который уже валялся на кровати от смеха. Схватив подушку, он вообразил лицо немца и попытался нанести ей увечья, но в итоге эта несчастная подушка со всей силы полетела в Романенко, который уже, кажется, задыхался от смеха. - Вот немец сука!
Cosmos Arnsworth: Сколько минут Романенко задыхался от смеха, невозможно уже сосчитать. Даже прилетевшая подушка от Семена, не угомонила парня. Он просто вцепился в нее своими руками и продолжал кататься по кровати со смеху. Но успокоиться все-таки пришлось, иначе, кто будет мимо проходить, будет слышать странные звуки, доносящиеся из бунгало этих двоих. А на врачей из России, стоит только войти в ту же столовую, итак смотрят, как на неандертальцев. В принципе, Глеб так себя и чувствовал – хомо сапиенс аЛя человек умелый. Поэтому, стоило только вспомнить о том, что самому пришлось пережить несколько часов, Романенко схватил подушку и сев на кровати, стал прижимать к себе, словно ребенка. — Лобаныч, и почему меня не покидает чувство, что это Быков все подстроил? Он же нас больше всех не любит, постоянно подлавливает, дежурства свои гребанные назначает! И ведь не просто так он это затеял же, сволочь!! Обижено бросив подушку на пол, Глеб снова вспомнил о сигаретах, которые спрятал от Семена в своей тумбочке, и вновь потянулся за ними. Но вовремя отдернув себя от этой затеи, все-таки последние остались, решил набрать телефон матери. Гудок за гудком, Романенко надеялся, что мамочка любимая всегда поможет, что-то подскажет и, возможно, даже заберет своего сына домой. Но вместо приятного и живого голоса матери, включился автоответчик, который просил оставить сообщение после какого-то сигнала. — Елки-палки! Мама трубку не берет! — взбесился парень и бросил телефон на кровать. — Не удивлюсь, если ей Быков там на уши присел! Видимо, отсюда нам уже не выбраться.. Он снова вскочил с места и стал расхаживать по помещению, будто бы думая о чем-то грандиозном. Но тишину все-таки нарушить пришлось. — Че делать-то, Сёма? Я даже в столовку-то нормально не могу зайти.. на меня смотрят, как на.. на.. дебила! Шушукаются между собой, что-то лопочут там на своем, и ржут.. ОНИ РЖУТ НАДО МНОЙ, ПРЕДСТАВЬ СЕБЕ!! Бежать надо, бежать!!
Alexander Harper: Пока Романенко катался с подушкой в припадке истерического хохота, всё что делал Семён, так это сидел на кровати и пытался не прикончить своего друга. Ведь извращенные планы по поводу убийства своего друга то и делом мелькали в его голове. Хотя по большей части в этих планах был Быков, из-за которого собственно говоря эти двое и попали сюда. Без телевизора, без сигарет и без какого-либо намека на цивилизацию. Нет, цивилизация здесь была, но её было настолько мало, что иногда Лобанову казалось, что здесь она лишь только начинает появляться. В общем это не было так важно сейчас, важно было другое: что он чувствовал еще большим болваном, каким он был в больнице в Москве. - Потому что это и есть козни этого картавого ящера! Это он нам так мстит только за то, что мы его интернами стали. А всё благодаря твоей матери, ведь это она его заставила нас взять. В общем не так важно.. – Семен махнул рукой и встал с кровати и начал расхаживать по комнате из стороны в сторону. Когда он стал подходить к Глебу, то перед его ногами была брошена подушка. Семен поднял её и кинул на свою кровать, всё-таки ему же спать на этой подушке. Когда же Глеб взялся за телефон и стал звонить Анастасии Константиновне, Лобанов обратно сел на свою кровать и облокотился локтями о свои колени и выжидающе посмотрел на своего товарища по несчастью. Но, видимо никто не спешил на помощь этим двоим. - Да, конечно же присел, это же Быков! И сядь ты не мельтеши перед глазами, и так от отсутствия сигарет все в глазах двоится! – махнул рукой Семен и почесал затылок. Всё-таки ему самому здесь не очень то и нравилось. Комары, природа и другие прелести окружающей его среды здесь не особо радовали. На последних словах Глебки, Семен засмеялся сам. И правда, надо же..задели чувства Глебки Романенко. - А ты привыкай Глебка, нам еще тут хрен знает сколько торчать, – сквозь смех выдавил Лобанов и принялся обнимать свою подушку.
полная версия страницы