Форум » АРХИВ ОТЫГРЫШЕЙ » where did you sleep last night? 23.12.2011 - [ОСТАНОВЛЕН] » Ответить
where did you sleep last night? 23.12.2011 - [ОСТАНОВЛЕН]
Helga Zimmermann: Helga Zimmermann & Jaromira Yaxley Особняк Револьта, Вашингтон, США. Кое-кто из новичков решил улизнуть из особняка после отбоя, а кое-кто её поймал, и вот тут всё и началось...
Ответов - 3
Helga Zimmermann: внешний вид; Это было просто глупое правило. Ну, право, какого черта им так рано идти спать? И неужели все в этом особняке были уверены, что у учеников не было дел важнее? Да и они все тут молоды, и хотят жить настоящей жизнью, а не просто заниматься самообладанием каждый день. Сказать по правде, Хельга не была в восторге от Револьта, но у неё была крыша над головой, и в целом никто и никогда на неё не давил, даже наоборот – она чувствовала себя достаточно свободной, поэтому грех было жаловаться. Но вот это правило – не покидать особняк после отбоя... не то чтоб мешало Циммерманн, но скорее раздражало само существование такого правила. Девушка около часа сидела за роялем в одной из комнат, по привычке погрузив её в тишину и играя любимую мелодию Моцарта. Она всегда так делала, когда остальные расходились по спальням и ещё часок тратили на то чтоб обсуждать парней, или девочек. Иногда Хельга чувствовала себя очень уж одинокой в этом особняке, но немка давно привыкла к одиночеству, и это вроде не должно было её волновать. Но последняя неделя выдалась особенно тяжелой, так как она в очередной раз звонила домой, и кроме угроз не получила ничего. Казавшийся примерной ученицей, она всё это время не покидала особняка, и чаще всего что-нибудь читала, или же слушала музыку, но сегодня ей было необходимо выйти из этого заточения. Она хотела выпить. Хотела выпить много. Чтоб с завтрашнего утра голова раскалывалась, но это ужасное состояние заменило бы ту неестественную (или скорее наоборот) боль по тому поводу, что она оставила позади не только отца с бабушкой, но и свою мать, которая уже давно не узнавала в ней свою дочь. Эта мысль грызла её изнутри, и бывало, что она часто думала – именно по этой самой причине она всё никак не успокоится. Циммерманн словно всегда была в поиске чего-то, или кого-то, всё время куда-то лезла, всюду, и не боялась последствий. Это казалось многим безумным, но только не ей самой. Она была усталой, скорее даже истощенной молодой женщиной, которая всё время сидела в четырех стенах наедине со своим любимым инструментом, которого вместе с тем был причиной всех её проблем. Она ненавидела и любила фортепиано одинаково, и не могла разобрать какое из этих чувств сильнее. Нет, точно надо было выпить... Хельга быстренько переоделась и тихонечко вышла из своей спальни. Она кралась по холлу, при этом оглушая всякие звуки и надеясь, что её никто не заметит. Впрочем, её могли не услышать, но от этого она не становилась невидимой. И стоило ей выйти во двор, подойти к заветному забору, как кое-кто появился из неоткуда и стало ясно, что выпить сегодня не удастся. Немка тяжело вздохнула и повернулась поднимая руки вверх, при этом улыбаясь. -Упс! Меня поймали!
Jaromira Yaxley: внешний вид; По авторитетному мнению Яромиры Яксли (которое, правда, почему-то воспринималось руководством с изрядной долей скептицизма) все эти детишечки, цветы жизни, рахат лукум сердца и прочие аллергию вызывающие вещи должны мирно коротать свою досуг в клетках из металла, который нельзя погнуть, сломать, расплавить, заморозить, взорвать, расщепить на атомы, перенести куда-нибудь подальше, просочится сквозь него... в общем, из такого, что устоит против этих мамо-папиных подарков хотя бы пару минут. И в этих клетках они должны были чинно лежать на своих койках и смиренно ждать, когда им принесут еду, которую стоило бы просовывать сквозь прутья при помощи длинной стальной жерди, которая, к тому же, со всей дури лупасит током всех тех, кто решит до неё дотронуться раньше времени. И вот совсем не важно, что еще с год назад Яксли сама была в почетном числе тех, кого уж точно следовало привязать к электрическому стулу и дать миру хоть небольшую передышку, - за годы учебы сея милая леди умудрилась вляпаться во все неприятности, в которые только можно было вляпаться, а в некоторые даже и не по одному разу, явно немало тем самым потешив свое самолюбие и нервную систему всех окружающих. А может, все дело был в том, что «группа защиты» звучало гордо, так, словно особняк находился в постоянной боевой готовности пере угрозами внешнего мира, и его нужно было спасти любой ценой; ну да-да, от вандалов в нем обитавших, что б их мамы с папами вовремя о презервативах вспоминали. В общем, к дежурствам девушка относилась с изрядной долей скептицизма и педантичности, которая и заставляла её подниматься с насиженного места и периодически совершать обходы, изредка останавливаясь и привычно прислуживаясь, с самым несчастным выражением лица; хотя, себя Яяксли упорно убеждала в том, что все дело в природной тяге сделать кому-нибудь пакость, обломав все, несомненно хитрые планы, по нарушению правил, например; а, ну и конечно хотелось сохранить звание главного стихийного бедствия за своей персоной, - зря старалась, что ли. В общем, когда одна из многочисленных, распиханных по кустам камер, зафиксировала движение, девушка, прикорнувшая в дежурной (нагло их этой комнаты самого дежурного выставив - тут, перед мониторами было на диво прекрасное и мягкое кресло, в котором прекрасно дремалось), лениво потянулась, высчитывая, сколько у неё еще есть времени, и не стоит ли поторопиться, что бы успеть на этот, неизменно прекрасный праздник жизни. Решив, - что придти рано, - точно не опоздать, - темноволосая все же оторвала пятую точку, и, позевывая направилась в нужном направлении, с каждой минутой избавляясь от сонной мягкости и оцепенения, - движения приобретали привычную стремительность и четкость, исчезла легкая неловкость и дискоординация, а во взгляд вернулся прищур самого ехидного образца. Она успела как раз вовремя, когда худощавая фигура уже с явной целенаправленностью посматривала на забор; а вот когда та еще и поворачиваться начала, почти примирительно приподняв руки, Яксли, не сдержавшись, выгнула бровь дугой, пока при всем скудном освещении не уловила знакомые черты лица, и не расплылась в совершенно мстительной ухмылке. Циммерман она не переносила на дух, - уже не помнила, почему именно, что стало первопричиной, но что бы это ни было - вытравливаться оно не хотело вообще никак, и с каждым днем только все больше крепло, разрасталось и явно не собиралось никуда деваться, из-за чего, когда две эти почти милые барышни сходились в одном помещении, оттуда же старались убраться все случайные свидетели, - видимо, - им очень хотелось жить. Подавив желание воздушным потоком подхватить источник головной боли за лодыжку и перевернуть в воздухе, Яксли лишь сложила руки на груди, вперивая в немку самый нежный взгляд, на который была способна (Медуза Горгона обрыдалась от зависти). - Какие люди. - Нежно протянула девушка. - И без охраны. И в комендантский час. И у забора. М-м-м-а, - она, карикатурно, подражая итальянским поварам, обычно изображаемым в кинематографе, поднесла к губам сложенные в щепоть пальцы. - Прекрасное зрелище, жаль что ради него пришлось выходить на этот холод собачий. Циммерман, давай ты в следующий раз будешь нарушать внутренний распорядок где-нибудь в помещениях, а? Если, конечно, будешь. - К концу фразы тон стал откровенно зловещим.
Helga Zimmermann: Это короткое «Упс! Я попала» превратилось в что-то вроде «Ах, это ты?», хотя Хельга не произнесла и слова, смотря на стоящую перед ней Яксли, которая с точки зрения чистой эстетики, была очень даже привлекательна и даже можно было сказать, что красива, но это была Яромира Яксли, и тем самым всё было сказано. Поразительно, как человек способен не переваривать другого просто так, без какой-то особой причины. Хотя, спроси кто у Циммерманн, у неё было достаточно причин испытывать неприязнь к такой личности, как Яромира, которая сейчас поглядывала на неё с таким триумфом в глазах, словно кошка словила мышку меж лапами, а это уж точно не радовало немку. -Ну, вижу, что ты явилась, а значит всё же с охраной, - усмехнулась Циммерманн и опустила руки. Будь на месте Яксли кто-нибудь другой, да кто угодно, то можно было бы просто сделать невинное лицо, или притвориться лунатиком, после чего обычно их возвращали в свои спальни и больше не дергали. Но увы, а перед Хельгой стояла именно Яромира, которая словно ожидала такого вот момента чтоб поквитаться с ней. За что? Да за многое, ну, как минимум за несовместимость характеров, или же за то, что немка была одной из тех, кто умел и любил нарушать всякие там правила, и она делала это с таким изяществом и холодом в крови, что у любого появилось бы желание прибить её, как назойливую муху, которая маячит перед глазами и никак не успокоится. Впрочем, надо отдать должное и самой Яксли, которая была мягко говоря «не сахаром», далеко не сахаром, и умудрялась с головой бросаться в самые нелепые (по мнению немки) ситуации, что, конечно же, становилось любимой темой обсуждения всех учеников данного заведения, которые так и ждали подходящего момента чтоб потрепаться о ком-то. И может Циммерманн была молчаливой и далеко не общительной, но слуховой аппарат у неё работал на все сто, поэтому она слышала не мало басен про то, какой уж «непослушной девочкой» была сама Яромира. Впрочем, сейчас Яксли была полицейским, а она – как раз-таки нарушителем правопорядка, увы. -Ну, знаешь ли, Яксли, моя немецкая кровь привыкла к холоду, что поделаешь, - пожав плечами ответила девушка и продолжила, - сказать по правде, нарушать правила внутри здания как-то неинтересно, ты так не полагаешь? Помню ты тоже чудила не лихо, - и тут усмешка Циммерманн стала достаточно зловещей, хотя, она прекрасно понимала, что как не крути, а сейчас именно она в невыгодном ей положении, а не Яксли, которая вроде бы должна охранять особняк. Хорошо охраняет – ничего не скажешь. Ладно, попробуем иначе... -Слушай, Яксли, у меня выдался достаточно паршивый день. Знаю, у тебя возможно, не лучше, раз уж занимаешься таким делом, но у меня и правда был ужасный день, и мне необходимо выпить сегодня пару стаканов виски, иначе... – конечно Циммерманн не угрожала, просто не знала как всё объяснить, да и объяснить это Яромире, которая никак не хотела упускать такой момент, когда можно поиздеваться над человеком, что тебе мягко говоря «не нравится», но это так, очень мягко говоря. -Давай, ты меня завтра накажешь, а сейчас сделаешь вид, что просто не видела меня, а? Я пойду, выпью, приду в себя, а потом вернусь обратно. Никуда я не денусь, чтоб её, ты сама прекрасно об этом знаешь. Просто мне чертовски необходимо выпить сегодня, я не шучу. – Подумать только, Циммерманн о чем-то просит Яксли, можно со смеху упасть. Впрочем, нет, как раз-таки наоборот – провалиться сквозь землю от стыда и чувства собственного ничтожества, но у Хельги и правда выдался паршивый день, и сегодня она не была настроена на привычную войну, в которую они с Яромирой играли время от времени.
полная версия страницы