Форум » АРХИВ ОТЫГРЫШЕЙ » Here I will die; 10.08.2013 - [ОСТАНОВЛЕН] » Ответить
Here I will die; 10.08.2013 - [ОСТАНОВЛЕН]
Dante Eberhart: Dante Eberhart & Nicole Clark; Клуб “Divina Comedia”;
Ответов - 3
Dante Eberhart: Внешний вид:клик + маска Это была третья или четвертая сигарета. Клубы дыма окутали фигуру мужчины, придавая его сегодняшнему образу еще больше таинственности. Он сидел в своем кабине, за письменным столом, сложив руки в молитвенном жесте. На столе лежали какие-то папки и листы А4, ручка, сигареты и белая маска, одна половина которой олицетворяла комедию, а другая — драму. В кабинете было достаточно пусто: письменный стол, стул, на котором устроился Эберхарт, два кресла и журнальный столик. Стены были практически голыми, с редкими кусками старых обоев и трещинами, с потолка крошилась штукатурка. Данте не считал нужным реставрировать полуразрушенное здание, обставлять его дорогой и роскошной мебелью, когда уже через пол месяца его клуб вновь поменяет свое местоположение. К тому же, упаднический вид здания как нельзя лучше подходил под атмосферу “Divina Comedia”, и не отвлекал зрителей от самого главного. Насладиться теплой и уютной атмосферой толстосумы могут в любом другом заведении, а здесь их внимание должно быть приковано к «сцене». Его взгляд застыл на настольных часах, где большая стрелка давно перешла за полночь. Мужчина думал, будет ли она кричать? Будет ли умолять оставить ей жизнь или выдержит испытание с достоинством? Он мечтал увидеть слезы в ее глазах, он хотел смотреть в них в тот момент, когда жизнь будет стремительно покидать ее тело. Женщины всегда умирают элегантнее. В его железную дверь постучались. - Заходи, - коротко отозвался Данте, заранее зная, кто нарушил его уединение. - Она уже здесь, - темноволосый юноша, закрыв за собой дверь, снял белую маску и плотоядно улыбнулся, - жаль, что я сегодня «вне игры». Не терпится посмотреть на нее в деле. - Иди развлекай гостей, больной ублюдок, - Данте усмехнулся, проследив за скрывшимся в дверях «Голодом»*. Он сделал последнюю затяжку, докурив сигарету до самого фильтра, а затем затушил ее о пепельницу. Поднявшись из-за стола, мужчина схватил маску и надел ее, убрал документы в потайной ящик в столе, закрыв его на ключ, который носил на цепочке у самого сердца, и спешно покинул кабинет. В зале уже все собрались. В глазах рябило от ярких нарядов и блестящих украшений, которыми каждый из гостей пытался подчеркнуть свой статус и место, занимаемое в обществе. Женщины в пышных туалетах, мужчины в дорогих костюмах, выхоленные, точно собрались на светском рауте, а не на смертоубийстве. Единственное, что было общего у разномастной толпы — маски, скрывающие их лица, и поддельные имена. Это было обязательной частью посещения клуба, никто не называл своих настоящих имен, никто не показывал своего лица, личности участников хранились в секретности, и неважно, что кто-то из них мог по голосу или даже по силуэту распознать своего коллегу или просто известную персону. Искристое шампанское, перезвон бокалов, тихие перешептывания искушенных зрителей и располагающая музыка, доносящаяся откуда-то из глубины зала — все это предисловие, предшествующее основному действию. Уже после тридцати секунд, проведенных среди разномастной толпы, Данте обнаружил свою цель: женщину в черном элегантном платье на брительках, выгодно подчеркивающем достоинства ее фигуры. Ее волосы огненным водопадом ниспадали с плеч, а в плавных изгибах тела не было хрупкости, но было изящество. Немец не видел ее лица из-за маски, но и по памяти он мог сказать, что она была очень хороша собой. Николь Кларк. Та самая рыжеволосая бестия из НЭШБа, которая пыталась разоблачить Эберхарта. Женщина не играла с огнем, она уже стояла в языках пламени. - Добрый вечер, - мужчина позволил себе рукой, одетой в перчатку, коснутся ее предплечья, обратив внимание на себя, - рад видеть Вас здесь. Не мог не подойти лично и не поприветствовать такую очаровательную женщину. Его низкий, подхриповатый голос ласкал слух, в то время как он сам нагнулся и изобразил поцелуй руки, хотя непроницаемая для взгляда маска по-прежнему скрывала его лицо. - Я могу предложить вам выпить? - и хоть этого не было видно, нельзя было не понять по голосу и интонации, что он обворожительно улыбался сейчас, - у нас большой ассортимент, есть чем удивить даже самого искушенного гостя. В то же мгновение, увидев проходившего мимо официанта с подносом, он перехватил два бокала с золотистым шампанским, и протянул один из них Николь. - Для начала, попробуйте это. Я думаю, вам должно понравиться, у этого шампанского отменный вкус. Выдержав короткую паузу, мужчина продолжил: - Итак, как вам у нас? Чего ожидаете от вечера? * "Голод" - один из подручных-палачей Данте, получивший кличку как один из 4 всадников апокалипсиса.
Nicole Clarke: Внешний вид: длинное черное платье с открытой спиной и без рукавов; рыжие волосы распущены и немного завиваются; на ногах черные туфли на толстом каблуке. В ее жизни в последнее время все стало слишком сложно и запутанно. Николь чувствовала, будто ей чего-то не хватает, но чего — понять было ужасно трудно. В ее сердце разрасталась пустота, и женщина не знала с чем ее связать: с потерей Саймона Пенти из своей жизни? С тем, что она устала бегать по организациям и пытаться понять, где ее место? С тем, что свою жизнь воспринимало как что-то противоестественное? Наверное, все и сразу. С тех пор, как Пенти стал ей чужим человеком, Николь ощущала себя отвратительно. Им пришлось навсегда расстаться и не иметь возможности больше видеться. В какой-то степени виновата в этом была и сама Николь, но что поделать, когда так хочется быть свободной и не зависеть от кого-то? Для этого пришлось также распрощаться с Синтией, раз и навсегда. Потом уйти из Джастиса и перебраться на сторону НЭШБ. Но привело ли это к чему-нибудь? Вряд ли. Кларк не чувствовала своей принадлежности к этой организации, как, впрочем, и к этому миру. Она до сих пор считала себя аномалией, ошибкой, которой быть не должно. Просто боялась признаться в этом кому-нибудь, и себе в первую очередь. – Останови здесь, – сухо попросило женщина водителя, которого наняла для этого вечера. Машина остановилась напротив нужного здания, и Николь вышла наружу, дав водителю указание поезжать домой и забрать ее лишь в том случае, если получит сообщение от нее самой. Николь проследила за тем, чтобы машина скрылась из виду, и лишь после этого, расправив плечи, Кларк направилась ко входу. Оказавшись внутри, как и всегда по фальшивому удостоверению, Николь вошла в зал, где собралось уже приличное количество посетителей. Это была мужчины и женщины одетые с иголочки. Они пили шампанское, разговаривали, обсуждая что-то — вели себя так, словно пришли на благотворительный вечер или любое другое мероприятие вроде этого. Словно целью их прихода была вовсе не потребность посмотреть на то, как будут убивать ни в чем неповинных людей, мутантов, насколько понимала Николь. Скрыв свое лицо под маской, как и все гости, женщина скривила губы – настолько мерзко ей было находиться среди этих сумасшедших ублюдков, выкладывавшим деньги за столь жестокое зрелище. Николь обвела глазами зал, а затем и, как ей показалось, буквально каждого человека, что был в помещении. Она жадно искала глазами того, кто ей был так нужен – хозяина всей этой без божественной комедии. Хотя ей ли судить о Боге, о нравственности? Она ведь ошибка природы, стоит ли забывать об этом? Николь была твердо уверена в том, что Бог есть, и к этой мысли женщина пришла, пожалуй, совсем недавно. Но ее возмущению не было предела — почему же Господь не смотрит в сторону такого кошмара, что творился в этом клубе? Почему не сделает что-нибудь, дабы прекратить этот ужас? Поэтому она решила все взять в свои руки. Она не Дева Мария, и даже не Магдалена; она гораздо хуже и порочнее, она гораздо слабохарактернее, но разве у нее есть выход? Николь считала, что живет в долг. Если бы не Синтия, Саймон, и еще много других людей и факторов, повлиявших на нее — она была бы другой. Даже нет. Ее бы вообще не было на этом свете, а отплатить этим людям Николь ничем не могла. Что ж, так вот ей представился шанс отплатить хотя бы обществу, которое она возможно и не слишком жаловала, но по крайней мере знала — она преследует благую цель. Не подумайте, Кларк вовсе не ударилась в религию и веру. Но ей нужно было покончить с этим развратом, с этой гнилью, что наполняла Вашингтон. Но слишком самоуверенная Николь допустила грубую ошибку и не понимала этого. Она решила действовать самостоятельно, посчитав, что это в ее силах. Как же она оказалась не права. Рыжеволосая буквально подписала себе смертный приговор собственной отчаянной смелостью и решительностью действовать. Думала, что это в ее силах, что у нее получится. И теперь, находясь среди богачей, которых забавляли смерти прочих людей, Николь не знала, что эта ошибка обернется для нее весьма плачевно. Она может быть и обладала невероятной силой, но дара предвидения у нее не было. Поэтому женщина, оборачиваясь на мужской голос, еще не знала, что ей предстоит заглянуть в глаза своей смерти. – Добрый вечер, – приветливо сказала Николь, глядя на мужчину, чьего лица не могла видеть из-за маски, но которого признала сразу. Этот человек был тем, кто вызывал в девушке чувство отвращения больше, чем все остальные. Именно этот человек управлял клубом, именно он был виновником всего происходящего. Она снова скривила губы, но маска скрыла это от глаз мужчины. – Вы мне льстите. – Мягким голосом произнесла Николь, будто бы ее мысли не были наполнены желанием убить этого человека прямо сейчас, при всех зрителях «Комедии». – Но лесть я люблю. – Николь легонько усмехнулась. Она неплохо играла свою роль, которая была для нее последней в жизни. Приняв из рук мужчины бокал, немного приподняла его вверх. – Благодарю. – Кларк не стала делать глоток из собственных соображений, хотя понимала, что это может насторожить хозяина «Комедии». Поэтому рыжеволосая решила тут же продолжить назревавший разговор. – Мне здесь нравится, – говорит она будто бы искренне, даже удивляясь тому, как правдоподобно прозвучали эти слова. – У вас здесь...– она задумалась, но всего на мгновение, подбирая подходящие слова. – Особая атмосфера. – Николь наконец опускает руку с бокалом, и продолжает смотреть на мужчину. – Всегда дух захватывает. Не могу дождаться сегодняшнего «шоу» на арене. – Соврала она, все также искусно. Ей было мерзко говорить все эти слова, но иного выхода не было. Если играть роль, до играть до конца. До последнего вздоха. – А я вас сразу узнала, – тут же добавляет Николь, и лукаво улыбается не только губами, но и взглядом, так, что мужчина не мог не понять ее игривого настроя. Пускай притворного, но Данте Эберхарту не нужно было этого знать. Николь надеялась, что этот вечер подарит ей возможность покончить с «Комедией» и Эберхартом раз и навсегда. Может быть тогда ее душа успокоится.
Dante Eberhart: В посте наличествуют расистские замечания, однако сам автор подобных взглядов не разделяет. - Не пьете, - замечает Эберхарт своим низким подхриповтым голосом и усмехается, - и правильно. В таком месте всегда надо быть начеку, никогда не знаешь, какие эмоции скрывают люди под масками и что наливают в напитки. Мужчина эффектным жестом поправляет шляпу, сдвинув ее чуть в бок, придерживая за края, а затем утробно смеется, оборачивая все сказанное в шутку. Однако же всем известно, что в каждой шутке только доля шутки. Он говорил почти в открытую о том, как ведутся дела в «Комедии», он неприкрыто намекал на то, что жертвой беснующихся ублюдков, в число коих входил сам Эберхарт, на радость толпе лишенных сострадания в черствых, каменных сердцах, может стать каждый. Сегодня ты — сенатор какого-нибудь штата, медленно наступающий на пятки Эберхарту или его окружению, а завтра — набор свежих органов, продающихся по низкой цене (ведь от «хорошей жизни» хорошего здоровья не видать) на черном рынке какому-нибудь потному исламскому отребью, или же идешь на корм бродячим псам. Но жизнь такова, что охотнее верят в ложь, нежели в правду, потому Данте нисколько не рисковал. Разве что, самую малость играл на нервах у рыжеволосой гончей, потерявшей свой нюх. - Я очень рад, - продолжает неторопливую беседу немец, - в конце концов, «Divina Comedia» - это театр, и как любые артисты мы трудимся ради нашего зрителя. Если бы не вы и ваша любовь, то нас бы просто не существовало. Мужчина делает поклон, точно какой-то придворный шут короля. Ему это не трудно, свою роль он всегда играет с удовольствием. Ведь какое наслаждение доставляет осознание того, что все те жалкие, никчемные людишки, эти шакалы, бродячие шавки, смеющиеся точно гиены на каждом представлении над своими же «сородичами» с арены, верят его лестным речам и возносят себя в абсолют. Тешат себя надеждами собственной важности и исключительности, а затем больно падают с высоты и умирают в корчах, и с гримасами ничем не лучше, чем у любого безродного бродяги. - Я могу понять Ваше нетерпение, - непринужденно смеется, будто они обсуждают какую-то новую театральную постановку, поставившую на уши весь город, - не буду раскрывать секретов, даже такой очаровательной даме, как Вы, но намекну, что сегодня Вас ожидает нечто особенное. Обещаю палитру ранее неизведанных чувств, эмоций и сюжетных поворотов. Уж поверьте мне, в этот вечер будет на что посмотреть. Он завершил свою неторопливую, искушающую речь кивком в подтверждение собственным словам. И он не врал. Николь Кларк в этот день ожидало нечто особенное, к чему она сама еще не была готова. - Уверен, что Ваша проницательность вас не обманывает, schöne Fremde*, - подыгрывает мужчина, изображая обоюдный интерес, - но сегодня я — Ваш покорный слуга, который готов на все, который исполнит любой каприз столь прекрасной дамы, как Вы. Неприкрытая лесть с толикой полуправды, выверенная годами и тысячами падких на слова женщин. Эберхарт в самом деле готов был скрасить своим присутствием ее вечер, быть всегда где-то рядом и не оставлять до конца представления. Разница только в том, какой смысл в это признание вкладывает каждый из них. - Что же, - заговаривает он после непродолжительной паузы и пары глотков искристого шампанского, - представление вот-вот начнется. Предлагаю Вам пройти со мной в мою ложу, откуда открывается чудесный вид на арену, в отличие от других мест. Предвосхищая Ваш вопрос, скажу, что это мое личное желание. Я был бы польщен, если бы Вы согласились. Он осторожно берет ее руку в свою ладонь и ненавязчиво и очень бережно сжимает тонкие длинные пальцы, дав понять о своей заинтересованностью ее персоной. Возможности отказаться попросту нет, и приняв молчание женщины за согласие, Эберхарт подает ей руку и неспешно ведет Николь в закат ее яркой, но недолгой жизни. По-джентльменски открывает перед ней дверь, ведет по коридору, время от времени задавая ни к чему не обязывающие вопросы, шутит, флиртует, делает все, чтобы запутать ее и не спугнуть преждевременно — не в этих стенах должна пролиться ее кровь и не сейчас, чуть позже. Все-таки, зрители заплатили определенную сумму и должны были получить что-то взамен. Наконец, они приходят к обшарпанной двери той таинственной ложи, о которой он говорил. - Вот мы и пришли, - снова в широком жесте открывает перед женщиной дверь, но видя, как она колеблется, не акцентируя на этом внимания входит первый, - все как я и говорил. Лучшее место в «Комедии». Ни одна деталь «спектакля» не останется незамеченной Вами, сами можете убедиться. Немец рукой указал в сторону балкона, предлагая Николь подойти поближе, и сам сделал несколько шагов вперед, локтями опускаясь на перила. Все, как я и говорил. Он дожидается момента, когда Николь окажется рядом с ним. Перехватывает ее ладонь, приподнимая маску так, что женщина может видеть его подбородок, скулы и губы, изогнутые в улыбке, касается ими ее руки уже всерьез, и в этот момент его несчастная жертва может ощутить, как шприц пронзает ее плоть в шейной области, а в глазах стремительно темнеет, тело немеет и, наконец, с глухим грохотом она падает на пол. - Как по часам, - констатирует Эберхарт и плотоядно улыбается, обращаясь к своему подручному, появившемуся точно из неоткуда, - а теперь тащи ее на арену. Скоро начинаем. *Прекрасная незнакомка.
полная версия страницы